Реферат: Экологическое сознание

С.Д. Дерябо, Московский психолого-социальный институт

Экологическое сознание в эпоху античности

Античная культура, сформировавшаяся в Х–ХI вв. до н. э. и завершившая свое существование в IV–V вв. н. э., явилась первым этапом в формировании современного типа общественного экологического сознания.

Античность представляет собой завершающий этап в развитии мифологии, бывшей ведущим типом сознания практически до V в. до н. э., когда стало складываться присущее современному человеку научно-логическое мышление. В эпоху античности окончательно закрепилась подготовленная всем ходом развития общественного экологического сознания возникшая на последних этапах архаики психологическая противопоставленность, явившаяся, как уже говорилось, результатом возникновения представлений о богах как творцах природы и, соответственно, “равенства в отчужденности” между людьми и природой. Особенно показательно появление в греческой мифологии таких богов как Прометей, Гефест, которые создают для людей различные предметы культуры, добывают огонь, вводят металлы и т.д.: в них нашло свое осмысление подчинение людьми природы, ее освоение и “укрощение”.

По сравнению с архаической эпохой в экологическом сознании произошло первое в процессе его эволюции фундаментальное не количественное, а именно качественное изменение: психологическая включенность человека в мир природы сменилась психологической противопоставленностью.

Таким образом, первая характерная черта античного экологического сознания – психологическая противопоставленность человека и природы.

Дополнительным фактором, увеличивающим противопоставленность человека и мира природы, стало то, что в эпоху античности началось научное осмысление природы, причем не только для конкретных нужд практики, как это было, в основном, до этого.

Природа стала объектом изучения, а гносеологическая парадигма “подпитывает” объектность восприятия. И хотя она при этом не лишалась “души” (например, Аристотель даже звезды считал одушевленными), но душа у нее менее “качественная”, чем человеческая. Разделение Платоном “разумной” (человеческой) души и “чувственной” (животной) ярко демонстрирует противопоставленность человека и природы, его принципиальное превосходство над ней с точки зрения античного сознания. Характерно в этом плане высказывание римского историка Саллюстия: “Всем людям, стремящимся отличаться от остальных, следует всячески стараться не прожить жизнь безвестно, подобно скотине, которую природа создала склоненной к земле и покорной чреву. Вся наша сила ведь – в духе и теле; дух большей частью повелитель, тело – раб; первый у нас – общий с богами, второе – с животными”’.

В эпоху античности произошло разделение того, что имеет “душу”, и того, что является субъектом. Поэтому наличие у природных объектов “души” вовсе не означало для античного человека, что они являются субъектами, относятся к сфере “человеческого”, равны в своей самоценности человеку и уж тем более не означало, что они способны осуществлять специфически субъектные функции. Как считал Аристотель: “Ни дружбы, ни права не может быть по отношению к неодушевленным предметам. Невозможна дружба и с конем или быком или рабом в качестве раба... потому что раб – одушевленное орудие, а орудие – неодушевленный раб”.

И тем не менее, вторая характерная черта античного экологического сознания заключается в том, что оно ближе к субъектному, чем к объектному восприятию природы. Это противоречие связано с противоречивостью, двойственностью самого античного сознания: с одной стороны, для античности свойственно уже научно-логическое мышление, приводящее к объектному восприятию природы, но с другой – миф, мифологическое мышление не исчезают полностью, а становятся как бы “подтекстом” научно-логического, особенно в период заката античности, обеспечивая действие механизмов атрибуции субъектности, присущих архаической эпохе.

Поскольку античный мир – это мир космоса, гармонии, порядка, мир, пронизанный божественным началом, природа как часть этого мира выступает в качестве образца, идеала гармонии, которой человек должен учиться у нее, подражать ей в своей повседневной жизни. Красота, совершенство природы становятся одной из популярных тем античной литературы, искусства в целом.

В связи с этим в эпоху античности существовало понимание ценности непрагматического взаимодействия с миром природы: для античного человека природа – это не только материальная, но еще и духовная ценность.

Поэтому третья характерная черта античного, экологического сознания заключается в том, что взаимодействию с миром природы свойствен не только прагматический, но и непрагматический характер.

Таким образом, античная эпоха, закрепив психологическую отчужденность человека и мира природы, и, в определенном смысле, подготовив их абсолютную противопоставленность в последующие века, стала первым качественным этапом в формировании современного экологического сознания.

Экологическое сознание в Средние века

Начало следующего этапа в формировании современного экологического сознания связано с появлением монотеистических религий, в частности, христианства. Для средневекового сознания, господствовавшего в Европе почти тысячу лет с V вплоть до XV вв., идеологическим стержнем которого было христианство, характерна жестко иерархизированная картина мира, вся поставленная под знак Бога.

Система представлений в христианстве строится на основе иерархии “Бог – человек – природа”. Как писал Аврелий Августин в трактате “О Граде Божием”: “В ряду того, что каким-то образом существует, но не есть Бог, его сотворивший, живое помещается выше неживого, способное рождать и испытывать желания – выше того, что не способно к этому. А среди живых существ чувствующие стоят выше нечувствующих, как, например, животные стоят выше растений. Среди же чувствующих разумные стоят выше неразумных, как люди – выше животных. А среди разумных бессмертные стоят выше смертных, как ангелы – выше людей. Все это помещается одно выше другого в силу порядка природы”. Иными словами, противопоставленность человека и мира природы определена и освящена волей Бога.

Таким образом, для средневекового экологического сознания характерна абсолютная психологическая противопоставленность человека и природы.

Продолжение процесса субъектогенеза приводит к тому, что в христианской культуре еще больше возрастает степень субъектности человека. В античной картине мира люди действуют не сами по себе, все свершается по воле богов, они участники человеческой драмы, на Земле вершится божья воля. Но и над самими богами властвует судьба, перед которой они бессильны (незавершенность субъектогенеза приводит к тому, что даже боги не являются до конца субъектами).

В христианстве же Бог поднимается на абсолютную высоту: все есть Бог, ничто не может быть вне Бога и не по воле Бога. А коль скоро человек богоподобен, то поднимается в мировой иерархии и он: христианство провозгласило право личности на выбор – выбор своего поведения, своей позиции в противостоянии Бога и дьявола, причем выбор самостоятельный, добровольный и ответственный. В результате христианская средневековая культура открывает неведомую для античности категорию совести.

Но поставив человека на вершину пирамиды земного мира, христианство кардинально меняет характер восприятия природных объектов. Главное отличие человека, созданного “по образу и подобию” божьему, от всего природного – наличие у него нематериальной божественной души.

Если античность, сделав природу объектом научного изучения, оставляла всему природному “право” на душу, то христианство их этого полностью лишило. Вместе с ней природные объекты лишаются и своей самоценности: они представляют интерес только в той мере, в какой могут служить человеку и быть полезными ему. Характерно, что в сцене изгнания бесов Христос вселяет их в свиней, которые гибнут в пропасти: ни жалости к этим животным, ни намеков на размышления о том, зачем всемогущему Христу для изгнания бесов понадобилась смерть ни в чем не повинных животных. Все эти вопросы немыслимы для христианского сознания, поскольку невозможно сопереживание тому, что воспринимается как объект.

Таким образом, для средневекового экологического сознания характерно абсолютно объектное восприятие природы.

Закрепив абсолютно объектное восприятие природы, Средневековье явилось вторым качественным этапом в формировании современного экологического сознания.

Христианство также кардинально изменило и характер взаимодействия с миром природы, переведя его в плоскость прагматизма. Оно освободило человека от обязанности боготворить природу, дало ему неограниченную свободу в обращении с ней, превращенной в “сырье”, лишенное какого бы то ни было священного смысла. Христианство утвердило представление о санкционированном самим Богом потребительском, прагматическом использовании природы. Красноречив в этом отношении текст Библии: “И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле” (Бытие, 1:26).

Таким образом, для средневекового экологического сознания характерен прагматический характер взаимодействия природой.

Итак, христианство, сформировав представление о жестко иерархической картине мира, поставленной под знак Бога, в которой человеку отведено высшее из всего земного положение, об отсутствии какой-либо самоценности природного, санкционированном Богом прагматическом использовании природы, завершило отчуждение от нее в религиозной форме.

Экологическое сознание Нового времени

Но впереди еще ждало отчуждение от природы, освященное наукой. Важнейшую роль в этом сыграло картезианство, возникшее в XVII в. и ставшее одной из философских основ современной цивилизации.

Его исходным пунктом являлось представление о человеке-субъекте и мире-объекте, которым человек манипулирует. В этом смысле картезианство венчает собой развитие, коренящееся в самой сущности человека и состоящее в том, что человек во всех отношениях радикальным образом выделяется из мира. Оно логически завершило берущую истоки в античности, но ставшую центральной именно для христианства тенденцию приближения человека к Богу и постановки его на высшую ступень в земной иерархии. Человеческая личность, воспитанная в течение полутора тысяч лет на опыте абсолютной личности, захотела теперь сама стать абсолютом.

В культуре классицизма, господствующей в ХVII–ХVIII вв., одной из основ которой и являлось картезианское учение, природа отодвигается на периферию мира. Более того, в классицистическом сознании доминирует представление о том, что природа прекрасна лишь тогда, когда она “облагорожена” человеком-творцом, демиургом (вспомним так называемый “английский газон”). Если христианство лишило природные объекты души, то классицизм лишил ее права даже оставаться самой собой, в своем естественном состоянии. Таким образом, благодаря картезианству, в экологическом сознании Нового времени психологическая противопоставленность человека и природы достигла максимальной степени. Картезианство утверждало абсолютную ценность человеческого разума, субъективности в целом, а поскольку внечеловеческая природа ими не обладает (животные и растения по Декарту – машины, лишенные внутреннего мира), то, соответственно, ее ценность несоизмеримо ниже. А раз так, то препарирование животного ничем не отличается от разборки часов – гордиев узел этических сомнений о допустимости таких действий разрублен окончательно.

В результате, в экологическом сознании Нового времени объектность восприятия природы также достигла максимальной степени.

Характерно, что конечную цель знания картезианство видело в господстве человека над силами природы, в открытии и изобретении технических средств, которые позволяли бы это господство обрести – “человек – царь природы”. Природа не должна существовать и развиваться “просто так”, она должна служить человеку. Если христианство разрешило прагматическое использование природы, как санкционированное Богом, то картезианство призывало к нему.

Как следствие, в экологическом сознании Нового времени взаимодействие с природой носит абсолютно прагматический характер.

Абсолютизировав прагматический характер взаимодействия с природой, Новое время стало третьим качественным этапом в формировании современного экологического сознания.

Как это ни парадоксально звучит, но картезианская наука просто впитала в себя по наследству религиозное представление о богоизбранности человека, в ходе своего развития избавившись от идеи самого бога за ненадобностью. Последний шаг в формировании полной отчужденности от природы был сделан: она признана лишенным всякой самостоятельной ценности объектом манипуляций во имя научного знания и прогресса. Авторитет Библии оказался подкреплен авторитетом науки. При всем их антагонизме здесь они оказались едины.

Следует отметить, что тенденции развития экологического сознания в Новое время не являются прямолинейными, как может показаться на первый взгляд. Достаточно вспомнить относящуюся к этому же периоду культуру Ренессанса, которая “реабилитировала” материю и материальное, а соответственно, и природу, поскольку в ней “взгляд по вертикали” (на Бога) сменился “взглядом по горизонтали” (на земной мир); культуру сентиментализма, противопоставившего природу и социум, с его абсолютно позитивной оценкой первого и негативной – второго; природу в культуре романтизма, в которой была радикально преодолены дихотомии “дух – материя”, “божественное – профанное” и т. д.

И далеко не все мыслители Нового времени стояли на тех же позициях, что и Декарт: например, Лейбниц приписывал душевную жизнь всему сущему, у Шеллинга и Гегеля природа, будучи неодушевленной в своих неорганических формах, понимается как нечто, чьей целью является субъектность, даже если она и достигается лишь после долгого процесса развития и т. д.

Но “железная поступь” картезианства, ведущего человечество в экологический тупик, оказалась сильнее.

Таковы культурно-исторические истоки доминирующего сейчас антропоцентрического экологического сознания.

Современное антропоцентрическое экологическое сознание

Логика исторического развития “западной” цивилизации, развития ее отношений с окружающим миром оказалась такова, что в общественном сознании прочно утвердилась так называемая “парадигма человеческой исключительности” (Human Exceptionalism Paradigm) которая определяет самые различные аспекты мировоззрения. Для нее характерны антропоцентризм (греч. апthropos – человек + Кепtron – центр), антиэкологизм и социальный оптимизм, которые выражаются в следующих постулатах.

1) Поскольку, кроме генетической наследственности, люди обладают также и культурным наследованием, человек принципиально отличается от всех остальных живых существ на Земле, над которыми он доминирует.

2) Именно социальные и культурные, а не биофизические факторы окружающей среды являются главными факторами, обусловливающими деятельность человека: человек живет в социальном, а не в природном контексте.

3) Технологический и социальный прогресс может продолжаться бесконечно, и все социальные проблемы так или иначе принципиально разрешимы.

В сфере экологического сознания “парадигма человеческой исключительности” предстает как “парадигма человеческой освобожденности” (Human Exemptionalism Paradigm), освобожденности от подчинения объективным экологическим закономерностям. Базирующееся на ней “западное” экологическое сознание в целом может быть названо антропоцентрическим, поскольку для него характерны следующие особенности.

1) Высшую ценность представляет человек. Лишь он самоценен, все остальное в природе ценно лишь постольку, поскольку оно может быть полезно человеку, приносящее ему вред – антиценно. Природа объявляется собственностью человечества, причем, как само собой разумеющееся, считается, что оно имеет на это право.

2) Иерархическая картина мира. На вершине пирамиды стоит человек, несколько ниже – вещи, созданные человеком и для человека, еще ниже располагаются различные объекты природы, место которых в иерархии определяется полезностью для человека. Мир людей противопоставлен миру природы.

3) Целью взаимодействия с природой является удовлетворение тех или иных прагматических потребностей: производственных, научных и т. д., – получение определенного “полезного продукта”. Сущность его выражается словом “использование”.

4) Характер взаимодействия с природой определяется своего рода “прагматическим императивом”: правильно и разрешено то, что полезно человеку и человечеству.

5) Природа воспринимается только как объект человеческих манипуляций, как обезличенная “окружающая среда”.

6) Этические нормы и правила действуют только в мире людей и не распространяются на взаимодействие с миром природы.

7) Дальнейшее развитие природы мыслится как процесс, который должен быть подчинен процессу развития человека.

8) Деятельность по охране природы продиктована дальним прагматизмом, необходимостью сохранить природную среду, чтобы ею могли пользоваться будущие поколения.

Таким образом, современный антропоцентрический тип экологического сознания – это система представлений о мире, для которой характерны: 1) противопоставленность человека как высшей ценности и природы как его собственности, 2) восприятие природы как объекта одностороннего воздействия человека, 3) прагматический характер мотивов и целей взаимодействия с ней.

Антропоцентрическое экологическое сознание пронизывает все сферы деятельности человека: хозяйственную, политическую, образовательную и т. д.

В экономических расчетах при планировании нового производства учитывается его прибыльность, рыночная конъюнктура, возможность удовлетворения спроса и т. п., иными словами, в центр внимания поставлен фактор полезности для человека, благополучие же мира природы вообще выносится за рамки анализа. Даже если и проводится экологическая экспертиза, то, как правило, она осуществляется с точки зрения того, насколько изменится среда обитания человека, насколько это производство будет для него безопасным, т. е., в конечном счете, опять же с точки зрения человека, а не самой природы как таковой.

Экологическая информация в прессе построена на клише “в пределах допустимых норм”. Допустимых для человека, но ведь для отдельных видов животных и растений эти “нормы” могут оказаться запредельными. Учебные программы по биологии, географии, экологии, призванные, в общем-то, воспитывать “ответственное отношение к природе”, пронизаны идеей полезности ее для человека: “вредные и полезные жуки”, “значение леса в народном хозяйстве”, “полезные ископаемые” и т. п.

Антропоцентрический тип экологического сознания очень устойчив, люди не хотят от него отказываться. По данным одного из исследований, порядка 90 % читателей газет просто избегают статей об экологических проблемах, поскольку они разрушают сложившийся “благополучный” образ мира: как говорится, катастрофа должна произойти, чтобы доказать, что она вообще возможна.

Но для преодоления экологического кризиса необходимо новое видение мира, новый тип экологического сознания.

Новое экологическое сознание

Социальные истоки возникновения так называемого “нового экологического сознания” хорошо иллюстрирует история развития США. На начальном этапе – это история освоения новых земель на Западе. Наличие открытой границы сформировало представление о возможности неограниченного экстенсивного роста.

Экстенсивный путь был естественным и самым простым способом снятия социального напряжения – недовольные своей жизнью могли уйти на Запад и установить там свои собственные порядки. Американская демократия того этапа и природное изобилие были взаимосвязанными явлениями.

Но к середине XIX века запас свободных земель исчерпался и государственная граница приобрела значение границы экстенсивного роста. Это был первый в истории США экологический кризис, который вызвал переход к технологическому, урбанистическому направлению развития американской цивилизации.

В результате осмысления этого кризиса во второй половине XIX – начале XX вв. складывается общетеоретическая и мировоззренческая ориентация, получившая название американского инвайронментализма. В центре ее внимания оказывается взаимодействие общества со средой своего обитания. Эта ориентация проявилась в социологии, философии, политэкономии, правоведении, этике, эстетике, а также в социальных движениях за качество среды обитания.

Инвайронментальный консервационизм

Появление консервационистского крыла инвайронментального движения (Пауэлл, Пиншо, Фернау и др.) можно считать первым этапом новой, экоцентрической тенденции развития общественного экологического сознания. Консервационисты провозгласили лозунг: “Максимум природных благ для большего числа людей на более длительный период”. Они призывали к необходимости реорганизации социальных институтов, чтобы можно было обеспечить рациональное природопользование и справедливое распределение природных ресурсов.

Тем не менее экологическое сознание, базирующееся на идеях консервационизма, не претерпевает каких-либо качественных изменений по сравнению с экологическим сознанием, сформировавшимся в Новое время: человек по-прежнему противопоставлен природе, воспринимает ее как объект, во взаимодействии с природой продолжает доминировать прагматизм. Но консервационизм принципиально изменил вектор развития экологического сознания: прагматизм сменяется “дальним прагматизмом”, утверждается необходимость консервации природных ресурсов для будущих поколений.

Универсальная этика, биоцентризм

Большую роль в формировании нового типа экологического сознания, в преодолении взгляда на природу как на простой объект человеческих манипуляций сыграла так называемая “универсальная этика” (Торо, Ганди, Швейцер и др.). Она не проводит в ценностном отношении разграничения между человеком и другими живыми существами: жизнь насекомого столь же ценна, как и жизнь человека, иными словами, представители природы такие же полноправные субъекты, как и человек, равны ему в своей самоценности.

Идеи “универсальной этики” стали идеологической базой такого направления американского инвайронментализма, как биоцентризм. Биоцентризм основывается на предположении естественного порядка, в котором все движется в соответствии с естественным законом; порядка, в котором поддерживается самый тонкий и совершенный баланс до тех пор, пока в нем не появляется человек со всем его “невежеством и самонадеянностью”. Биоцентристы рассматривают Природу как наиболее совершенное и наделенное духовными качествами сущее, воплощающее в себе основополагающие принципы жизнедеятельности всего живого и разумного. Биоцентристы (Эмерсон, Кэтлин, Лоу, Олмстед, Элист и др.) выдвинули три основные идеи.

1. Синкретичность мира (от греч. synkrutismos – соединение, объединение). Если для экологистов свойственно рассмотрение человека как отдельной фигуры, возвышающейся на фоне окружающей его среды, то биоцентристы отвергают не только выделение человека, но и вообще представление о мире как состоящем из отдельных самостоятельных объектов. Мир – это единое целое, и поэтому не существует разделения субъекта и объекта, “человеческого” и “не-человечеекого” и т. д.

2. Биосферный эгалитаризм (от франц. égalité – равенство). В соответствии с этой идеей, биоцентристы провозглашают равное право всех живых существ жить и процветать, равную внутренне присущую им ценность. Причем это не ценность, определяемая с точки зрения человека, связанная с перспективами того или иного их использования, а именно самоценность. Поэтому для биоцентристов рациональное природопользование и охрана природы лишь поверхностное проявление, вторичное следствие более глубоких связей с Природой.

3. Принцип экологического самообеспечения. Биоцентристы выступают против дальнейшего развития ради повышения жизненных стандартов. Человек может использовать природные ресурсы только в тех пределах, которые необходимы для самообеспечения существования человеческого вида. Материальные стандарты должны быть резко снижены, но вот качество жизни как удовлетворение духовных потребностей должно быть существенно улучшено.

Следует отметить, что биоцентризм является своего рода “радикальным” крылом инвайронментализма, биоцентристским идеям присущ несколько мистифицированный, метафизический характер. Поэтому эти идеи имеют много оппонентов, критикующих их с самых разных позиций.

Таким образом, экологическое сознание, базирующееся на идеях универсальной этики, биоцентризма, характеризуется высокой степенью психологической включенности человека в мир природы, высоко субъектным ее восприятием, доминированием непрагматическдго над прагматическим характера взаимодействия с ней.

Новое экоцентрическое экологическое сознание

70-ые годы XX века принято считать своеобразным рубежом в развитии западного общественного экологического сознания, который связан с постепенным осознанием того, что на смену “веку изобилия” постепенно начинает приходить “век постизобилия”.

Почти четыре столетия экстенсивного развития западной цивилизации создали иллюзию того, что такое развитие может продолжаться бесконечно. Она была обусловлена двумя факторами: 1) колонизацией второго полушария и 2) созданием новых технологий добычи топлива и энергоресурсов.

До этого времени экологические ограничения человеческой деятельности практически не давали о себе знать. Но к 70-м годам стало наблюдаться существенное замедление прогресса во всех областях общественной жизни. Это было связано, в первую очередь, с ростом цен на энергоносители во время “нефтяного кризиса”, что для современной индустриальной, энергоемкой цивилизации являлось сигналом приближающейся катастрофы.

Возникшая в конце 20-х – начале 30-х годов в США под впечатлением “великой депрессии” идея пределов роста стала находить все больше и больше сторонников. В соответствии с ней центральной для дальнейшего развития цивилизации станет проблема “экологического дефицита”.

Специалисты по экологической социологии предсказывают, что картина ожидаемого человечеством будущего разойдется с реальностью, которая наступит. “Экологический дефицит”, ограничив доступ людей к базе жизнеобеспечения, причем в глобальных масштабах, вызовет ситуацию паники, заставит людей действовать по принципу “каждый сам за себя” или “спасайся кто может”. Неизбежное обострение конкуренции за жизненные ресурсы приведет к разрыву групповых связей, девальвации нравственных ценностей. Нарастание контраста между “ожидаемым будущим” и реальностью и вероятность насильственного решения проблемы перераспределения природных ресурсов может привести к революциям и мировым войнам (постоянная напряженная ситуация и военные конфликты на Ближнем Востоке в борьбе за контроль над нефтедобычей – подтверждение правильности таких прогнозов).

Все это с неизбежностью ставило вопрос о необходимости новой системы взаимоотношений человечества с природой. Понимание того, что антропоцентрическое экологическое сознание заводит в тупик, является психологической базой экологического кризиса, привело к возникновению так называемой “новой инвайронментальной парадигмы” (New environmental Paradigm), для которой характеры следующие постулаты.

1) Хотя человек и обладает исключительными характеристиками (культура, технология и т. п.), он остается одним из множества видов на Земле, взаимозависимых и включенных в единую глобальную экологическую систему.

2) Человеческая деятельность обусловлена не только социальными и культурными факторами, но и сложными биофизическими, экологическими связями, в которые он включен и которые налагают на его деятельность определенные физические и биологические ограничения. Человек живет не только в социальном, но и природном контексте.

3) Хотя человеческий интеллект позволяет существенно расширить возможности его существования в социальной и природной средах, тем не менее экологические законы не утрачивают для него своей обязательности.

Базирующееся на “новой инвайронментальной парадигме” экологическое сознание в целом может быть названо экоцентрическим, поскольку для него характерны следующие особенности:

1) Высшую ценность представляет гармоничное развитие человека и природы. Природное признается изначально самоценным, имеющим право на существование “просто так”, вне зависимости от полезности или бесполезности и даже вредности для человека. Человек не собственник природы, а один из членов природного сообщества.

2) Отказ от иерархической картины мира. Человек не признается обладающим какими-то особыми привилегиями на том основании, что он имеет разум, наоборот, его разумность налагает на него дополнительные обязанности по отношению к окружающей его природе. Мир людей не противопоставлен миру природы, они оба являются элементами единой системы.

3) Целью взаимодействия с природой является максимальное удовлетворение как потребностей человека, так и потребностей всего природного сообщества. Воздействие на природу сменяется взаимодействием.

4) Характер взаимодействия с природой определяется своего рода “экологическим императивом” – правильно и разрешено только то, что не нарушает существующее в природе экологическое равновесие.

5) Природа и все природное воспринимается как полноправный субъект по взаимодействию с человеком.

6) Этические нормы и правила равным образом распространяются как на взаимодействие между людьми, так и на взаимодействие с миром природы.

7) Развитие природы и человека мыслится как процесс коэволюции, взаимовыгодного единства.

8) Деятельность по охране природы продиктована необходимостью сохранить природу ради нее самой.

Таким образом, экоцентрический тип экологического сознания – это система представлений о мире, для которой характерны: 1) ориентированность на экологическую целесообразность, отсутствие противопоставленности человека и природы, 2) восприятие природных объектов как полноправных субъектов, партнеров по взаимодействию с человеком, 3) баланс прагматического и непрагматического взаимодействия с природой.

Экоцентрический тип сознания представляет собой кардинальную смену образа мира, которую можно, пожалуй, сравнить с тем переворотом в сознании, который был произведен Коперником сменой геоцентрической (от греч. gи – земля) модели солнечной системы на гелиоцентрическую (от греч. hulios – солнце). Как тогда Земля потеряла статус центра вселенной и его заняло Солнце, так и теперь человек должен отказаться от представления о себе как “центре” природы, мира, а это место должен занять принцип экологической целесообразности, “экологический императив”.

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.ln.com.ua/